Проект «Примирение» — это попытка переосмысления событий гражданской войны в России и за ее пределами в серии выставочных проектов в России и СНГ. Открытая политическая и военная конфронтация вкупе с масштабным революционным движением стали опытом, определившим национальную и индивидуальную идентичность тысяч человек. С тех пор в общественном сознании существует устойчивое представление о дихотомии «красных» и «белых», сформированное советскими учебниками истории и современными попытками «реабилитации» белого движения. Шаг, который предпринимают организаторы и участники проекта «Примирение» — обращение к индивидуальному опыту и локальным историям, противопоставленное универсализму официального нарратива.

Интерес к Казахстану в рамках проекта связан с тем, что там существовал альтернативный сценарий развития событий, который, к сожалению, не был реализован. Перспектива образования казахской автономии, «третьего пути», была предложена местной интеллигенцией, возглавлявшей государственное объединение Алаш-орда. Однако проект национально-освободительного движения казахского народа от колониального ига был моментально упразднен большевиками в момент прихода к власти. События гражданской войны в Казахстане затеряны в документах и вытеснены за пределы большого нарратива о гражданской войне. Выставка «Примирение. Память степей» дает возможность обратиться к казахским историям гражданской войны, часто остававшимся неартикулированными, потерянными или спрятанными намеренно.

Проект, объединивший работы художников из России и Казахстана, обращается к вопросам исторической и коллективной памяти, причудливым траекториям ее формирования и трансформаций. Пытаясь обнаружить и реконструировать невысказанные истории о гражданской войне в Казахстане, художники обращаются к разным способам переживания человеком истории и войны.

Инсталляция Асель Кадырхановой «Машина», анализируя ужасы сталинского террора 1937 года, визуализирует разрыв между властью и массой уничтоженных бюрократическими процедурами людей. Работа Кадырхановой — попытка удержать ускользающие сквозь пальцы судьбы тысяч людей, навечно пропавших в столах военкоматов и тюрем.

«Стальная армия» Смаила Баялиева также обращается к образу анонимного большинства как той единицы, которой оперирует любое масштабное историческое событие. Безличные металлические мундиры-саркофаги, пряча внутри себя индивидуальность отдельного человека, уравнивают всех перед лицом смерти, превращая личность в массу, не обладающую ни именем, ни правом голоса.

В своей видеоработе «Рана» Татьяна Ахметгалиева выражает боль и уязвимость целого народа через связь с телом каждого человека. Шрамы, уколы, трещины и швы, что покрывают тела людей, истории, государства, — это, с одной стороны, физические доказательства исторического движения, с другой, — метки, скрывающие под собой тайные и порой шокирующие воспоминания.

Медиа-скульптура «Битва за квадрат» Саида Атабекова рисует портрет современного общества, существование в котором втягивает человека в бесконечный процесс борьбы за обладание и власть. Метафорично представляя это в виде древней ритуальной игры «кокпар», он подчеркивает архаическое измерение насилия, противопоставленное идее развития и прогресса.

В инсталляции «Модель для сборки» Александр Угай анализирует факты, относящиеся к истории центрально-азиатской корейской диаспоры, представляя их в виде схематичных рисунков и диаграмм, образующих общий образ коллективной памяти народа, никогда не существующей как нечто единое. Множество нарративов, накладываясь друг на друга в пространстве, деконструирует представление об истории как о временной последовательности, подменяя линию ментальной картой, существующей всегда только в качестве множества.

Ирина Петракова прибегает к изобразительному языку графики, в технике фроттажа воспроизводя на холстах бойницы фортификационных сооружений острова Русский, поднимая тему забвения и вытеснения войны из памяти потомков.

Наконец, «Красная бабочка» Алмагуль Менлибаевой открывает зрителю этнографическое измерение истории и военных противостояний. Исследуя женское в новой постсоветской системе национальной и культурной идентичности, она возрождает женский образ из локальных мифов и легенд с помощью современных технологий и через мифопоэтический язык работает с предметом памяти, которая может проявляться в разных обличьях.